Чыным йӧратет гын, шкежат чыным ойло. Если правду любишь, сам говори правду.
Ванька шкак эре прапыш лекташ тырша. Ванька сам же всё пытается оправдываться.
Эргубаев: Ышташ кӱлын. Мочоло тиде сад верч мыйын шӱмем йӱлен. Мочоло жапым йомдаренам. Палет, южгунам вӱдымат шкак оптенам. Эргубаев: Надо было делать. Сколько из-за этого сада я волновался. Сколько времени потерял. Знаешь, и поливал иногда сам же.
– Лӱдшаш уке гын, Григорий Петрович шкеже молан тыге йӧслана, сынжат каен чыла? Если нечего бояться, тогда Григорий Петрович почему сам так мучается, побледнел весь?
Шадт Булат чарнен шогале, тӱсшӧ ошо, шапалген. Шадт Булат остановился, сам белый, побледнел.
– Сай кутыреда. комиссар-влак, – манеш Шайык Семён, шке. воштылалын, теркупшыжым нӧлталеш. – Здравствуйте, комиссары! – говорит Семён Шайык, сам, улыбаясь, поднимает свою шляпу.
– Тый вакшетым шке пу, – туныктен Микал. – Э, Микал кум, пуэм да мо шот лиеш? – Ты мельницу сам отдай, – учил Микал. – Э, кум Микал, что толку от того, что отдам?
Сопрон: Товат толын маныт. Еҥгаят ужынам манеш. Вот тиде Юмо. Онтон: Мо, вет тый шке ужынам маньыч. Кажай! Сопрон: Говорят, действительно приехал. И сноха, говорит, видела. Вот те Бог. Онтон: Как? Ты же говорил, что сам видел. Врун!
Лывыжген, чалемше ӱпшат вишкыдемын, кидшат утыр чытыра, шкежат утыр пӱгырнен. Увял, седые волосы поредели, и руки всё больше дрожат, и сам заметно сгорбился.
– Вот тыге, Элексе чӱчӱ, илыш чот вашталтеш. Кызытат могай пуламыр кая, шкат ужат. Поян-влакым чот шыгыремдаш тӱҥалыныт. – Вот так, дядя Элексе, жизнь сильно меняется. И сейчас какая суматоха идёт, сам видишь. Богатых начали крепко прижимать.
Ялканов йолташыже-влаклан вучалташ кӱштыш, шкеже кокымшо пачашыш кӱзыш. Ялканов попросил своих товарищей подождать, сам поднялся на второй этаж.
– Тачана, чыла ойлем, – манеш Саванай, шкеже Епрем вате воктене оҥайын шӱраҥыштеш. – Тачана, всё расскажу, – говорит Саванай, сам потешно крутится около жены Епрема.
Теве тунамак пашаште гын [Орлова] пеҥгыде, утыжым торжа, тудын дене ӱчашаш монь пижат гын, шке ӧкынет. В то же время на работе [Орлова] стойкая, слишком строгая, если с ней начнешь спорить, сам пожалеешь.
«Кочай, геликоптерым шонен лукмешкем илашак тӧчӧ.» А мо тугай саде лавалаже, сайын шкат ок пале. Дедушка, пока не придумаю геликоптер, постарайся жить». А что за это предмет, не знает толком и сам.
– Вара молан тыгай шапшак отметкым конденат? – Шкат ом пале. – Ӱплапкам кӱрынат? – Тогда почему же такую плохую отметку принес? – Не знаю сам. – За косички дергал?
– Туге, – манеш Семён, шке ӱстелтӧрыш шеҥын пура. – Так, – говорит Семён, сам протискивается за стол.